Справедливость

В одной неназваной стране,
Где люди стонут от жулья,
Всего себя отдав вполне,
Боролся с беззаконием судья.

Серьёзно к делу подходил,
Не принимал ничьих сторон.
На чистую всех воду выводил,
Рукой своей вершил закон.

Промеж людей ходили слухи:
Мол, неподкупен, справедлив.
Для министра и стряпухи —
Один перед Фемидой тариф.

О том, всему честному люд
Как путь законника тернис
Нос совать привыкший всюду
Решил поведать журналист.

Отнюдь не промах парень был
И в ремесле собаку съел.
На заседание проскочил
И незаметно в угол се

Чтоб посмотреть, как происходит
Без пыли, пущенной в глаза,
Чего на самом деле стоит
Несправедливости гроза.

Первым делом к рассмотрению
Взяли случай наглой кражи.
Глаза, готовых к обвинению,
Испуганно смотрели из-под стражи.

Глаза растерянных подростков,
Что с дури утащили самокат.
Хотели покататься просто,
Ну а расплатятся стократ.

Судья вердикт свой огласил:
«Без сомнения, всякий вор,
Что глаз свой на чужое положил,
Пусть ждёт суровый приговор!»

Впаял обоим, не скупясь,
По десять лет колонии,
Чтобы привычка не взялась
Жить в диком беззаконии.

Следом вызвали банкира:
Извёл до смерти три семьи.
Хоть и была в залог квартира,
Ради которой в займ пошли.

Просрочили они платёж,
Да не один, а целых три.
Как неблагодарных разберёшь?
Ведь на уступки им пошли!

Одобрили, считай, дворец —
По три квадрата на жильца.
Зажрался люд у нас вконец,
Не ценит жертву продавца!

Судья решил, что в деле главным
Признать тут стоит договор.
Вердиктом будет полноправным
В пользу банкира решить спор.

В его актив пускай вернётся
Квартира-студия скорей,
А за процесс с него берётся
Госпошлина пятьсот рублей.

Дальше в очередь артиста
Вызывают в зал суда.
И под звук лихого свиста
Шагает местная звезда.

Страшной силы обвинение
Выдвигает прокурор:
Что налицо грехопаден
Учинил срамной актёр.

Достоверный есть донос,
С кем он ночью возлежит.
Это, братцы, негритос,
Нехристь, чёрт и садомит!

Зашептались в зале рты
Негодующих людей.
Чует журналист: крант
С лихвой получит лицедей.

Судья стучит: «Порядок в зале!
Законы наши здесь прямы.
Традицию чтоб уважали —
Пятнадцать лет ему тюрьмы!»

И тут уже не смог сдержать
Писатель возмущения.
К судье он твёрдо стал шагать,
Не прикрывая отвращения.

И высказаться поспешил скоре
По-простому, без прикрас:
«Пускай парнишка этот — гей,
Но ты, судья, матёрый пидарас!»